Михаил Волков - На румбе — Полярная звезда
— Да, на старые косточки, на жизнь нашу моряцкую жалуются, — не удержался я.
— Один ноль в вашу пользу, — рассмеялся Семенищев. — Только я это не серьезно, так, к слову пришлось.
— Я так и понял.
Спать уже не хотелось. Мы сидели с Семенищевым в кают-компании и разрабатывали условия конкурса. Решили стихами не ограничиваться. Пусть будут рассказы, очерки, боевые листки, рисунки, памятные значки и модели, но обязательно на тему похода. Вскоре условия были подработаны.
— Ну, встряхнем мы теперь публику, — радовался Семенищев. — Кстати, подоспела Малая подводная спартакиада, проведем КВН между боевыми сменами. Некогда будет скучать после вахты, да и жизнь потечет полнее. Да, мы вчера с торпедистом Васильевым решили готовить и выпускать юмористическую радиогазету «Смешинка».
— А чья идея?
— Васильева.
— Молодец Васильев. Думаю, что получится неплохо, особенно если будет и элемент самокритики.
Я имел в виду отдельные нарушения в службе со стороны Васильева, но простодушный Семенищев не понял намека и все принял в свой адрес:
— Будет и обо мне, я знаю несколько интересных моментов. Уж за это вы не беспокойтесь.
Я от души рассмеялся простодушию и незлобивости Семенищева: «Хороший парень!»
Семенищев, улыбаясь, продолжал:
— А знаете, так спать хотелось еще недавно, а вот сейчас ну ни чуточки не хочется. Совершить бы что-нибудь такое, если не героическое, то хотя бы интересное.
Он лукаво заглянул мне в лицо и уже просительно добавил:
— Может, попробуем и прикинем первую «Смешинку». А?
— А как же Васильев?
— Пока без него, с вами. Он не обидится, уверен. А потом уже с ним продолжим это дело.
— Ну давай.
И мы засели за выпуск первого номера «Смешинки», который должен был развеселить моряков.
НЕПТУН
О появлении Нептуна на корабле написано так много что вроде бы уже и добавить нечего. И все же.
В этом походе мы не должны были переходить экватор и Нептун явился к нам не традиционно. Сделать его приход тайным на подводной лодке дело немыслимое, но для многих это событие все же стало неожиданностью.
В десять часов утра в центральном отсеке на переговорном устройстве загорелась лампочка и раздался характерный звуковой сигнал. На связь вызывал кормовой отсек.
— Слушаю, — переключил нужный тумблер командир.
— Товарищ командир, — донесся голос начальника химической службы капитана-лейтенанта Николаева. — В кормовом отсеке отшлюзовался Нептун с Русалкой. Они следуют в центральный.
— Есть. Оказать ему все почести по пути следования.
Отсеки продублировали приказание и последовательно доложили о движении Владыки морей и океанов.
Наконец переборочная дверь из соседнего отсека открылась, сначала в отверстие продвинулся трезубец, потом корона и вот уже сам Нептун во всей своей красе вступил в центральный отсек. И хоть славно поработали корабельные умельцы, наряжая его, все же все узнали в грозном царе химика Антона Гедревича. В Русалке, грациозно извивающейся и почему-то игриво подмигивающей командиру левым глазом, опознали электрика Сан Саныча Бахарева.
Видимо, при перемещении по отсекам он зацепился за что-то, потому что кусок русалочьего хвоста был оторван и в прорехе просматривались тощие лодыжки Бахарева. Но это вовсе не смущало Сан Саныча. Он прекрасно вошел в свою роль и даже почему-то пытался отнять трезубец у Нептуна. Но тот не совсем милостиво отодвинул Русалку плечом, стукнул трезубцем о палубу и хрипло возгласил, обращаясь к командиру:
— Кто такие и куда изволите следовать?
— Мы люди советские, — подтянувшись и торжественно возвышаясь над всеми, ответствовал командир, и его слова услышали на всем корабле. — Подводники-североморцы. Следуем по заданию Родины в места отдаленные.
— Наслышан о вас, — кивнул головой Нептун и еще раз ударил трезубцем о палубу, а точнее о ногу Сан Саныча, настойчиво пытающегося вклиниться в разговор. Бахарев дернулся и ойкнул:
— Разрешите и мне сказать, — склонившись в полупоклоне, обратился он к Нептуну.
— Не твое женское дело встревать в наши мужские дела, — гаркнул неожиданно Нептун. — Нишкни!
Все заулыбались, а трюмный Третьяков прыснул в кулак, отчего был удостоен высочайшего пинка Нептуна.
Командир посмотрел вопросительно на меня. Сценарий явно нарушался. Что будет дальше — предсказать было трудно. Бахарев был в ударе. Но я доверился находчивости Гедревича и успокаивающе махнул рукой командиру, мол, не волнуйтесь.
Церемония продолжалась.
— Наслышан о вас, — повторил Нептун. — Знаю, вы хорошие мореходы и славные люди. Даю вам добро на следование в моих владениях. Отныне попутные течения и ветры будут сопровождать вас во всем длительном плавании. Вот вам моя охранная грамота, — протянул он лист командиру.
— Русалка, — дернул он Сан Саныча за кружевной ворот в тот момент, когда Русалка пыталась узнать у кока Портареску, что сегодня на обед. — Не суетись. Приступай к своему делу.
— Должен вам сообщить радостную весть, — Нептун вновь повернулся к командиру. — Ваше командование в попутным дельфином передало мне пакет с письмами. Русалка, вручи!
Распахнув полу царской мантии, он передал Русалке небольшой саквояжик, в котором все тотчас же признали докторскую сумку. На сумке красовалась надпись: «Мировой Океан, борт подводной лодки» и указан наш номер.
Сан Саныч, улыбаясь, принялся расстегивать сумку, но замок заело.
— Вот гадство, — возмутилась Русалка тонким фальцетом.
Пришлось вмешаться Нептуну:
— Не туда жмешь, милочка, — поправляя отклеивающуюся бороду, шикнул Нептун. — Дай сюда.
Он нажал какую-то кнопку, и сумка раскрылась. В ней лежала толстая пачка писем.
Русалка, эффектно выставив вперед правую ногу и откинув слегка назад туловище, вытащила из сумки первое письмо:
— Артюхову Григорию Егоровичу, прошу.
Мичман Артюхов недоверчиво принял письмо, но, взглянув на почерк и обратный адрес, вспыхнул от удовольствия:
— Это надо же!
— Барашков, Гринчук, Жуков, — бесстрастно выкликивал Сан Саныч. — Донцов, Бахарев…
Тут он запнулся и еще раз с удивлением вслух прочел адрес на конверте.
— Бахарев? Ну да, Бахарев. Так это ж мне, — улыбнулся он и, откинув сумку, стал лихорадочно распечатывать письмо.
— Стоп, — осадил его Нептун. — Так не годится, милая, — и, вырвав из рук Сан Саныча письмо, наставительно добавил: — Продолжай.
Бахарев умоляюще посмотрел на него, но Гедревич и бровью не повел:
— Продолжай!
Бедный Сан Саныч. Интересная церемония превратилась дли него в пытку. Он моментально ускорил темп:
— Козлов, Малинников, Мамедов, Наумов, — сыпал он, как из пулемета. — Демидюк, Воронкин, Гедревич…
Он машинально протянул письмо вздрогнувшему Нептуну, но тотчас же отдернул руку и спрятал письмо за пазуху.
— Письмо сюда, — грозно рыкнул Нептун.
Но Сан Саныч не дрогнул. Он закатил глаза и пропел:
— О, царь морской, не отвлекай свой взор на пустяки, все в свой срок настанет.
— У-у, — простонал Нептун.
Но вот розданы письма. Получили почти все, за исключением нескольких прибывших на лодку за два дня до выхода взамен заболевших и отсутствующих по семейным, обстоятельствам штатных членов экипажа. На остальных удалось, заранее списавшись с родственниками, заполучить заветные письма и до поры до времени спрятать их в сейф. Знали о письмах только командир и я.
Письма эти читались бессчетное количество раз, зачитывались до дыр и потом, наверняка, становились своего рода семейной реликвией. Они поднимали настроение, а стало быть, работали на боеготовность.
Праздник Нептуна закончился вручением грамот молодым подводникам, впервые вышедшим в длительное плавание. Здесь отступлений от сценария не было.
«ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ»
Много бесед, лекций, диспутов провели мы в море: о любви, о дружбе, о подвиге, о верности присяге…
Был и такой тематический вечер — «Широка страна моя родная».
На подводной лодке в то время служили представители двенадцати национальностей: русские, украинцы, эстонцы, литовцы, молдаване, азербайджанцы, армяне, узбеки, казахи, татары, башкиры, чуваши…
И каждый считал, конечно, свою республику — лучшим местом в мире. Потому-то на этом вечере от выступающих отбоя не было: всем хочется вспомнить о своем доме.
Виноградарь Иван Портареску рассказывает о Молдавии, как поэму слагает:
— У нас лучший в мире климат. Тепло, но не знойно. Влажно, но не дождливо. Ветры есть, но ураганы — редкость. А какой урожай! А какие гостеприимные люди! Приезжайте в гости, всех угостят молодым, ароматным, молдавским виноградным вином.
